Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ] - Николай Александрович Баранов

на треть высоты вала. Снега на заваленных трупами местах не видно. Вместо него замерзшая кровавая каша. Трупы истоптаны ногами идущих волна за волной штурмующих. Некоторые раздавлены в неопрятные, лохматящиеся остатками одежды, лепешки, вмерзшие в ледяную грязь. Свеженькие с последнего, только что отбитого приступа, заметно отличаются от старых не сильно попачканной одеждой, незастылостью какой-то. Видно, что жизнь совсем недавно покинула эти тела. Раненых не видно. Этих, все же, видать, забрали с собой.

Раз стрелы из-за городни летят не густо, можно высунуться, посмотреть вдоль стены: как в других местах дела идут? Высунулся, глянул влево. У большого пролома между Ряжскими и Исадскими воротами тоже пока спокойно. А вот у пролома возле Исадских ворот кипит бой. На вал, подпирая впереди идущих, лезет черная в рассветной мгле толпа врагов. Ну, это было слышно еще на подъезде к стене — грохот боя далеко разносится в морозном воздухе. Шум доносится и со стороны Южных ворот. И там не дают защитникам роздыху татары.

Да, похоже, и здесь затишье заканчивается. От темнеющих в полуверсте от города вражеских толп, отделился большой отряд и направился сюда, к Ряжским воротам. Немного погодя, еще один двинулся левее к большому пролому между Ряжскими и Исадскими вратами.

В боевом ходе правее Ратьши и Дарко возникло шевеление. Ратислав глянул в ту сторону. С пола боевого хода поднимались прилегшие в изнеможении отдохнуть между приступами стрельцы. Вставали на нетвердые ноги, брались за луки, готовили стрелы, натягивали вороты затинных самострелов. Показались бабы, поднявшиеся снизу, несущие охапки стрел.

Отряд, назначенный для нового приступа пролома у Ряжских ворот, возле которого сейчас стояли Дарко с Ратьшей, тем временем, прошел проход в татарской городне. За ней он сомкнул плотнее ряды, прикрылся круглыми щитами, выставил копья и, ускорив шаг, устремился к городскому валу. Торчать здесь на стене толку не было. А надо было спускаться вниз и идти к своим людям. Что-то подсказывало, что неровный строй защитников на гребне вала, набранных из горожан и смердов, снова не удержит врага и опять у ратьшиных запасных будет работа.

Они живо скатились вниз со стены и вала, оскальзываясь на трупах, почти бегом добрались до Первуши, держащего под уздцы коней, и прыгнули в седла. От пролома донесся грохот столкновения татар, идущих на приступ с защитниками, стоящими на валу. Ударили по ушам крики ярости и боли. Рысью, то и дело, оглядываясь в сторону пролома, добрались до уже построившихся запасных Дарко. Сердце сжалось у Ратислава, увидевшего, как мало осталось его воинов — воинов степной стражи. Сотня с небольшим, как и говорил Дарко. Но услышать, это одно, а вот увидеть воочию… Всадники встали широко и только два ряда их получилось. Позади меж полу сгоревшими окраинными домами кучковались кое-как вооруженные бездоспешные мужики. Смерды из окрестных сел и деревень и горожане. Эти, должно быть, тоже готовятся отбивать возможный прорыв. Помощь не лишняя, глядя на малолюдство запасных. Хотя помощь от них бездоспешных, необученных будет не велика. Одна надежда, драться должны зло — знают, что за спинами у них их жены и дети.

Подъехав к рядам воинов, Ратьша вскинул руку в приветствии. Запасные откликнулись радостным гулом. Холодный комок в груди растаял — видно, искренне радуются тому, что жив-здоров их воевода. Но как мало их осталось, как мало!

Натиск татар оказался таким мощным, что совсем скоро защитники вала подались назад и вниз на уступ, где стояли когда-то сгоревшие теперь осадные клети. Или сил у них уж не осталось? С боков и снизу кинулось подкрепление. Кое-как одоспешенное, плохо вооруженное. Им удалось приостановить отступление. На месте осадных клетей закипела жестокая бойня. А через гребень вала черной бурлящей волной продолжали перекатываться новые толпы степняков. Своей, все прибывающей массой, они давили на защитников города. С остатков стены по бокам пролома на головы врагов сыпались стрелы и камни, но летели они не густо и остановить их не могли.

И рязанцы не выдержали, попятились дальше. Воины, стоявшие в задних рядах, начали сыпаться со склона вала внутрь города. Они скользили по заснеженному склону до подошвы, заваленной окоченевшими трупами, оставшимися с прошлых прорывов, отбегали саженей на двадцать, где трупов было меньше, поскольку на завалах тел встать в плотный строй было невозможно, там становились в пока еще жиденькую цепочку. Им на помощь кинулись бездоспешные, кое-как вооруженные мужики, хоронящиеся до поры между ближними к стене городскими строениями. У многих не было даже щитов. Такие становились в задние ряды.

Откуда-то из-за заборов, окружающих дворы, вышел небольшой отряд, примерно из двух сотен бронных, хорошо оружных воев, собранных, судя по щитам и плащам, из городовой стражи. Кто-то из начальных людей умудрился сберечь свежую запасную силу. Сотни встали правее ратьшиных всадников, построились в стену из четырех рядов, закрылись щитами, выставила меж ними копья. Стояли спокойно, в отличие от суетящихся, издающих воинственные крики, горячащих себя для боя бездоспешных мужичков.

Влезшие на вал враги пытались расширить прорыв, давя вправо и влево. Но дальше сгоревшей башни не продвинулись — защитники встали насмерть, а численное превосходство на узком пространстве гребня вала и уступа, оставшегося от сгоревших клетей, не имело решающего значения. Враги, усилив напор, все же скинули вниз рязанцев, стоявших перед ними. Те, съехав по склону вала, пополнили собой образованный здесь строй защитников города. Степняки не бросились, очертя голову, следом, подождали, когда из-за стены к ним влезет побольше людей. Ратьша начал даже беспокоиться — как бы татары, оседлавшие гребень вала не дождались свежей волны штурмующих. Тогда сбить со стены их станет почти невозможно.

Слава богам, ждать этого находники не стали — большая толпа их сплошной черной волной покатилась вниз по скату внутренней части вала. Съехав до его подошвы, они, опять же, не кидались сразу в бой, накапливались, сбиваясь в плотную толпу, и, только погодя, огласив воздух боевым кличем, бросились на неровный строй рязанцев. Середину его они пробили почти сразу, сбив с ног, затоптав и переколов плохо оружных защитников города. Не останавливаясь кинулись дальше. Не сильно смутил их и вид возникших на пути ратьшиных всадников и строя пехоты из городовой стражи. Яростно взревев, они только прибавили шагу, стремясь быстрее добраться до новых противников.

Черненые доспехи, темных тонов одежды, смуглые, скуластые лица. И таких воинов Ратислав раньше не встречал. Сколько же вас тут собралось под стенами родного города! И все хотят крови мужчин-рязанцев, тел рязанских женщин, добычи из рязанских домов, живой добычи — детей, женщин, скота… Ну